В связи с началом очередного тура на однострочниках открываю авторство своих работ.
Мое обращение к
этому персонажу, наверное, можно счесть неожиданным, возможно, повлияли случившиеся некоторое время назад разговоры о возникновении и развитии терраизма, в которых я тоже изложила некоторые свои гипотезы.
Д-12. Де Вилье, как духовник Райнхарда.
Пусть терраизм будет вполне обычной, официальной и широко распространенной религией, со своими церквями, прихожанами и священниками, но без насильственного причащения сайоксином.
Наряду со второй официальной и тоже широко распространенной верой в Одина и прочих скандинавских богов, которую традиционно поддерживает род Гольденбаумов. Официально терраизм проповедует невмешательство в политику, а неофициально и тайно поддерживает Райнхарда в его стремлении к властиД-12. Де Вилье, как духовник Райнхарда.
Пусть терраизм будет вполне обычной, официальной и широко распространенной религией, со своими церквями, прихожанами и священниками, но без насильственного причащения сайоксином.
Наряду со второй официальной и тоже широко распространенной верой в Одина и прочих скандинавских богов, которую традиционно поддерживает род Гольденбаумов. Официально терраизм проповедует невмешательство в политику, а неофициально и тайно поддерживает Райнхарда в его стремлении к власти
Худощавый паренёк лет десяти, большеглазый, с золотистой взлохмаченной гривкой, что-то сбивчиво и горячо объясняет человеку в серой хламиде с большим капюшоном. Он говорит долго, а потом резко замолкает, будто захлебнувшись словами, и сидит неподвижно, уронив ладони на колени, неловко ссутулившись.
Исповедник несколько минут молчит, а потом откидывает капюшон, открывая суровое, строгое, хотя и молодое лицо.
- Ты задумал великое, сын мой. Великое и небывалое. И тебе по силам это, ибо у тебя честное сердце и отважная душа. Многие благословят тебя. Но другие проклянут, и первым из них будешь ты сам, ибо многим и многими придется пожертвовать на твоем пути. Иди вперед, будь храбр, потому что если посмотреть своему страху, своим сомнениям в глаза – они не выдержат этого взгляда. Но самое главное – береги то, что имеешь, то, что любишь. Береги свою душу, береги тех, кто рядом с тобой, кто идет за тобой. И помни Терра – наша мать, а матери никогда не отрекаются от своих детей.
Сухая рука мягко касается щеки мальчишки, и тот порывисто бросается в объятья своему наставнику.
Служитель осторожно гладит парнишку по спине, и смутная улыбка пробегает по его худому, изможденному лицу.
И... Это, видимо, называется докатилась. Написала сиквел к собственной работе!
Итак, прошло много лет после окончания АУ-канона из заявки...Итак, прошло много лет после окончания АУ-канона из заявки...
Я смотрю в окно моей кельи и любуюсь Гималаями. Вершины гор залиты светом заходящего солнца, а долину уже окутал сумрак. В это время года вместе с ночной тьмой быстро приходит холод, пальцы коченеют, и постоянно приходится протягивать руки к раскаленной жаровне.
Терра зовет меня. Мне был отмерян щедрый срок – больше столетия. Я видел, как менялся мир. Я стоял рядом с людьми, которые его меняли. Райхард фон Лоэнграмм – имя Новой эры. Человек, после которого ни одна былинка не может расти как прежде.
Помню, как пятнадцатилетняя девушка привела в храм из необожженного кирпича своего десятилетнего брата, как они рассматривали старинный глобус, разбирали надписи на разных языках, а я, сын Терры, получивший недавно свой первый приход в дальнем пригороде столицы, отвечал на их вопросы. Можно ли было тогда увидеть в ребёнке силы великие? Сейчас, по прошествии многих лет, соблазнительно соврать, что да. А если быть честным – нет. Обычный мальчишка, ершистый подросток-максималист.
Но однажды он дал самому себе клятву, что сметет все гнилое и отжившее, чтобы построить новый мир, в котором не будет подлости и зла. И даже когда ноша ломала и давила, не отступал с пути, который выбрал. Этот порыв увлекал всякого, кто оказывался рядом. Я сам порой сопротивлялся своей карьере служителя, чтобы быть с ним, ибо чувствовал, понимал, как необходимо для него моё слово поддержки или упрека. Увы, дети Терры не всегда властны над своей дорогой, пасторский долг часто звал меня на окраинные планеты.
Но Терра читает наши сердца, и я смог прийти в нужный миг, чтобы простить и проститься. Мне мало доводилось встречать людей, которые так стойко переносили страдание и боль, так мужественно смотрели в глаза неизбежному, так спокойно встречали неизвестность. Которые так сурово судили свои поступки. Я принял его последнюю исповедь, и через несколько часов Терра упокоила его.
Его потомки, сын Александр-Зигфрид и внук Йоганн-Фредерик в полной мере унаследовали его горячее стремление к справедливости, понимание своей ответственности перед другими, неутомимое трудолюбие, жадность к познанию. В них нет только его отчаяния и надломленности.
Что-то будет за запретной чертой? Райнхард, сын мой, я хотел бы увидеть тебя там, куда мы все попадаем, закончив дела в этом мире… В часы нашей последней встречи мы говорили о статье в астрофизическом журнале, где впервые высказывалась гипотеза о том, что коридоры возможно прокладывать искусственно… А через полвека твой внук был среди первых, прошедших по Великому Мосту.
А у меня есть подарок для тебя – фонарь, который создает панораму звездного неба. Такого, каким его видно на Терре. Ты ведь говорил когда-то, что мечтаешь увидеть те самые звезды, что позвали человечество в дорогу по Млечному пути…
Из окна моей кельи видны снежные вершины Гималаев.
Терра зовет меня. Я слышу её голос, ласковый голос Матери.
Мир прекрасен, ради него стоит и умирать, и жить.Ну а про маленьких персонажей я всегда с удовольствием пишу.
Д-5. Пусть те два солдата, что мелькали в самом начале и в "Мне покорится море звезд", Курт и Тонио, выживут и вернутся домой. Их жизнь на гражданке.Д-5. Пусть те два солдата, что мелькали в самом начале и в "Мне покорится море звезд", Курт и Тонио, выживут и вернутся домой. Их жизнь на гражданке.
Один из них был новобранец, другой уже отслужил год. В набранном с бору по сосенке флоте молодого адмирала они сошлись, обнаружив, что оба не только с одной провинциальной планетки, но даже из одного города. Они забавно смотрелись рядом, особенно учитывая то, что «младший» был выше ростом и шире в плечах.
Они служили сначала на «Бремене», потом на «Брунгильде», когда Кирхайс получил адмиральское звание, были переведены в его флот, а после гибели молодого адмирала оказались у Мюллера. Один за другим они написали рапорт о переводе на сверхсрочную службу – активные боевые действия открывали возможность повышений, да и денежное довольствие старослужащих было повыше.
Они вместе прошли через многие битвы, теряли товарищей, но самих их будто что-то хранило. Не повезло однажды только «старшему» - в четвертой битве при Тиамат осколок лишил его левого предплечья, которое, впрочем, тут же заменил качественный протез. И «младший» во время восьмой битвы за Изерлон получил серьезные ожоги правой руки, но для него дело обошлось без ампутации – врачи решили, что лучше пострадавшие, но свои, живые, пальцы.
Демобилизовавшись после окончания войны в мичманском звании, оба вернулись в свой маленький городок.
Программы переподготовки для бывших военных ещё не были приняты, они оба честно пытались самостоятельно найти работу. Но везде требовались инженеры, техники, строители, агрономы, учителя, врачи, в крайнем случае – пилоты, бухгалтеры или хотя бы знающие аллиансиш, а не корабельные стрелки.
В итоге они оба записались в пожарную дружину, где новичков без опыта обучали на ходу и даже давали стипендию в полторы тысячи марок, на которые можно было сносно прожить, не шикуя особо. Записались, надеясь перекнатоваться какой-то срок, но в итоге оба прикипели и остались. Они оба уверенно держали брандспойты в руках, а сильные пожары, обошедшиеся без жертв, отмечали дружескими посиделками за кружкой пива.
Встав на ноги и обзаведясь хозяйством, оба женились – один на медсестре, другой – на учительнице младших классов.
У одного родился сын, у другого – две дочки, и они оба частенько подтрунивали друг над другом на предмет «кого-нибудь из них поженить».
Они даже умудрились засветиться в проекте «Один день Галактики». Чем-то глянулись столичному фотокору эти два простоватых провинциальных огнеборца – закопченные, усталые...
Они оба, и Курт Мильх, и Тонио Финке, не любили вспоминать о войне…
@темы:
фанфики,
однострочники,
проЛоГГ,
творческое