Откуда молния сверкнет? Что отразится в бездне вод? Пред кем король склонит колена?
Название: Прошедший сквозь огонь
Фэндом: Легенда о героях галактики
Размер: мини (2470 слов)
Персонажи: Райнхард фон Лоэнграмм, Зигфрид Кирхайс, Аннерозе фон Грюневальд, другие канонные и ОМП.
Категория: джен
Жанр: AU, драма
Рейтинг: PG-13
Примечание: Фик был задуман очень давно, около трех лет назад. Отсылки к описываемым в нем событиям есть в «Теплых звездах Вестерланда» и «Благой вести». Рассказ был начат, было продумано, как будут развиваться события, история даже была частично записана.
А потом долгое время работа не шла, не удавалось обратить в слова то, что было понятно в уме. Особенно тяжело было последние месяцев пять, когда с трудом удавалось выдавливать из себя отдельные фразы. Но буквально неделю назад удалось сформулировать и записать недостающие эпизоды.
Возможно, что-то еще будет подчищаться. Возможно - добавятся какие-нибудь лирические-философские абзацы. Возможно - будет уточнено что-либо по матчасти. Но концепция останется неизменной.
Может быть, кто-то из прочитавших сочтет, что не стоило выкладывать работу на эмоциях, что надо было дать ей отлежаться… В чем-то подумавшие так будут правы.
Но я сейчас просто слишком надеюсь, что меня разморозило, что творческий ступор закончился… Что я снова смогу работать.
Прошедший сквозь огонь Прошедший сквозь огонь
…После аудиенции с пленными в парадный зал Гайерсбурга вошел адъютант герцога Брауншвейга Ансбах, подталкивая тележку с погребальной капсулой.
С непроницаемым лицом гость описал подробности последних часов Липпштадского мятежа, окончившегося самоубийством предводителя.
– Вы можете убедиться, что это именно герцог, – глухим голосом добавил он.
– Не стоит, я верю вашему слову, - начал Райнхард.
Но Ансбах, казалось, не слушал, зачем-то раскрыл капсулу, начал возиться с застежкой мундира мертвого…
И выхватил портативный огнемет.
– Получай свой Вестерланд!
Из раструба с глухим хлопком вырвался огненный шар. Но в тот же миг высокая фигура встала у него на пути, закрывая Райнхарда собой. Зигфрид Кирхайс рухнул, охваченный огнем.
В первое мгновение все словно остолбенели, но потом Ройенталь метнулся вперед и, сорвав мундир, начал сбивать пламя с тела юноши. Миттермаер заколотил по тревожной кнопке, завыла сирена, поднимая на ноги весь Гайерсбург от диспетчерской рубки до шлюзовых камер.
Ансбах же не пытался ни бежать, ни выстрелить еще раз. Он стоял неподвижно, опустив оружие, остекленевшими глазами глядя на распростертого перед ним Кирхайса, потом поднял голову и, встретившись с полным ужаса взглядом Райнхарда, вдруг засмеялся диким, безумным смехом.
– Так-то получше будет, а, сопляк?
Неестественно вытянутое тело Кирхайса было наполовину обуглено. Глаза недвижно смотрели в пустоту, бескровные губы шептали «Больно… больно…»
* * *
Корабли шли к Одину на максимальной скорости, но время все равно тянулось мучительно медленно. Сводка, которую подавали каждые два часа, состояла из одного предложения «Состояние стабильно тяжелое». Райнхард старался вымотать себя работой, но его неудержимо тянуло туда, где среди стерильно-белых коридоров медицинского отсека в специальном блоке лежал Кирхайс.
Помещение было разделено прозрачной перегородкой на две комнаты – дальнюю, собственно палату, где стояли кровать и аппаратура, и ближнюю, для дежурных врачей. Сейчас здесь сидели два стажера – один постарше, другой помоложе – и что-то внимательно изучали, склонившись к мониторам.
– Индекс поражения 75 единиц. С этим не выживают. То, что он еще дышит – уже удивительно. Такой боли человеку не выдержать.
– А выживет – не факт, что сможет ходить, говорить и с головой все будет в порядке, – между собой молодые медики даже не пытались быть деликатными.
По бортовому времени стояла глубокая ночь, верхний свет был выключен и Райнхарду удалось бесшумно проскользнуть в палату. Глухой шум термовентилятора, попискивание приборов. Еще один маленький монитор над кроватью – четыре линии разных цветов едва подрагивали. Распластанное на кровати обнаженное тело утыкано катетерами, обвито множеством проводов и трубок, лицо закрыто дыхательной маской. Усилием воли поборов приступ тошноты, Райнхард подошел к кровати и взял друга за руку.
– Кирхайс, это я. Я здесь, с тобой.
– Гляди, проскочил ведь!
– Турну его сейчас отсюда в Хелль, психа этого, – старший из стажеров резко поднялся со своего кресла.
– Стой, посмотри! – младший ухватил своего коллегу за рукав, старший склонился к монитору.
– Он что – просто спит? Запри-ка дверь с нашей стороны, а я сгоняю за доктором.
Влетевший в палату военврач бесцеремонно отпихнул Райнхарда и уставился на маленький монитор. По всем четырем линиям теперь пробегали волны.
– Операционную, немедленно!
Через несколько секунд санитары со всех ног понеслись по коридору, погоняя каталку.
– Слушай, а ведь такое бывало, помнишь, профессор Ромберг говорил – человек слышит в таком состоянии, рассказывал, как узнавали голоса родственников, - ошалело произнес младший из стажеров.
– И даже гудки поездов, - подхватил какое-то давнее воспоминание старший.
В императорский военный госпиталь Кирхайса доставили в реанимационной капсуле. А Райнхарда новый приказ отправил в очередной рейд, продлившийся почти четыре месяца.
* * *
Как только стала доступна устойчивая видеосвязь, Райнхард потребовал соединить его сначала с госпиталем, а потом с сестрой. От врачей он узнал, что лечение идет по плану и будет ожидаемо длительным, Аннерозе рассказала, что Кирхайса перевели в обычную палату, что он уже ест самостоятельно и понемногу пробует ходить, что его регулярно вывозят в больничный парк на коляске, но когда Райнхард попытался выяснить подробности, перевела разговор на другую тему, ограничившись кратким «Пока все не просто, сам увидишь…». Когда видеофон отключился, Райнхард с тревогой отметил, что сестра выглядит усталой и подавленной.
Едва разделавшись с послеполетными формальностями, Райнхард, даже не заезжая домой, поспешил в госпиталь.
Кирхайс, похудевший и бледный, сидел в постели, сложив руки на коленях. Правую сторону лица, шеи, не скрытую больничной пижамой часть плеча и груди, кисть правой руки покрывали шрамы.
– Как ты? Лучше? – бросился к другу Райнхард.
Кирхайс медленно поднял голову, отрешенно посмотрел на Райнхарда, а потом какая-то серая волна пробежала по лицу и безучастные глаза наполнились болью и страхом. Потрясенный Райнхард отшатнулся, налетев на кого-то вошедшего в палату вслед за ним.
Усталый седой врач, как будто не замечая чужака, подошел к кровати, проверил у пациента пульс, зрачки. А потом, указав на Райнхарда, быстро спросил:
– Ты знаешь этого человека?
Кирхайс покачал головой. И Райнхард впервые в жизни почувствовал, как пол уходит из-под ног.
Очнулся он уже в коридоре, на узкой, жесткой кушетке. Его ни разу в жизни так не распекали. Врач говорил жестко, даже жестоко – разъясняя адмиралу фон Лоэнграмму, что если тот не в состоянии держать себя в руках, то пусть готовится к тому, что его не подпустят даже к воротам клиники.
– Кирхайс… Он так и останется… шепотом проговорил Райнхард.
– Посмотрим, будем надеяться на лучшее, – голос врача смягчился. – Вашему другу в чем-то повезло – та плевалка была на сухом заряде, пламя сразу сбили, ожог не такой глубокий. Если б на жидком – горело бы до конца, до костей. Но площадь большая. Что ж, будем бороться, хотя ему придется помучиться.
Врач на секунду замялся.
– Но я попросил бы вас не приходить некоторое время. Ваш визит очень растревожил его. Мы попытаемся объяснить вашему другу, что вы не желаете ему зла, но… У него уже неплохо получается просить о чем-то простом – еда, теплое одеяло, туалет. Но его постоянно что-то гнетет, тяготит, пугает, а он даже не может объяснить, что его мучает.
Райнхард с неожиданным для самого себя смирением кивнул.
– Я могу узнавать, что с ним через вас? Как мне спросить?
– Доктор Ромберг. Профессор Ромберг, если угодно.
– Гудки поездов? – непроизвольно вырвалось у Райнхарда.
– Или голос друга. Что угодно может стать толчком, чтобы… Вернуться.
Врач поднялся с табурета.
– Я попросил приготовить вам кофе, положите сахару побольше, так надо.
В холле первого этажа его ждала Аннерозе.
– Сестра! – вырвалось у Райнхарда.
– Меня он тоже не узнает, брат.
Они обнялись и у обоих дрожали губы.
* * *
Через две недели их попросили приехать в клинику. Доктор Ромберг принял брата и сестру в своем кабинете.
Не надеясь на положительный ответ, Райнхард спросил, можно ли повидать друга, но профессор уверенно кивнул, и через пару минут все трое уже входили в палату. Кирхайс несколько секунд внимательно смотрел на гостей, улыбнулся доктору и Аннерозе, а потом протянул руки Райнхарду.
Со странным чувством Райнхард сжал ладонями пальцы друга. Благодаря своей целеустремленности и честолюбию он был лидером в их маленькой команде, но всегда чувствовал и признавал за Кирхайсом эмоциональное, нравственное старшинство. А сейчас Кирхайс был ребенком, которого пугают Чудовища, что прячутся в темных углах комнаты. И этого ребенка нужно было успокоить, отогреть, прогнать Чудовищ… Постоянно обращаясь к другу по имени, Райнхард рассказывал о событиях недавних недель, то ругая глупость имперских адмиралов, то восхищаясь изобретательностью и храбростью своих людей, то смеясь над нелепыми происшествиями, которые неизбежны, если треть экипажа на корабле – новобранцы.
Кирхайс внимательно слушал. Иногда, когда Райнхард произносил какое-нибудь имя или название, брови Кирхайса чуть заметно хмурились, будто юноша слышал отрывок когда-то любимой, но забытой мелодии. А потом вдруг остановил Райнхарда, дотронувшись до плеча, и сделал жест, как будто вводил иглу в вену.
Шумно выдохнула Аннерозе, доктор Ромберг подался вперед, пораженный тем, как неожиданно выяснилось, что же уже много недель мучило его подопечного. Кирхайс боится наркоза, боится заснуть и не проснуться.
Изо всех сил стараясь сохранять самообладание, Райнхард взял в ладони лицо друга, посмотрел в глаза и отчетливо, выделяя каждое слово, произнес:
– Кирхайс. Никто не желает тебе зла. Все будет хорошо. Все будет хорошо.
А потом привлек к себе, тихо убеждая в том, что все любят его, что желают выздоровления, что ждут возвращения… Кирхайс расслабился, в его отрешенном взгляде даже появилось что-то осмысленное.
Когда Райнхард по знаку профессора собрался уходить, Кирхайс, прощаясь, снова протянул ему руки. Райнхард заставил себя улыбнуться.
Все трое вернулись в кабинет.
– Это так необходимо? Все эти операции? Мы его и таким будем любить, – в глазах Аннерозе стояли слезы.
– Необходимо, – твердо ответил профессор. – Эти шрамы – они не просто уродуют. Они лишают защиты, делают уязвимым для любой мелочи. И, я, собственно, ради этого и пригласил вас обоих…
На журнальном столике стояли чашки с горячим кофе. Райнхард и Аннерозе устроились на диване, доктор Ромберг, прихватив банкетку, сел напротив.
– Спасибо, что поговорили с ним. Для него очень важно сейчас постоянно слышать человеческие голоса. А то, как он вам доверился, то, что сумел объяснить - это почти чудо.
Доктор некоторое время молчал, размешивая сахар и сливки в своей чашке.
– Ваш друг правильно боится. И вы тоже правы, что беспокоитесь. Наркоз, пересадка тканей – это очень серьезная нагрузка на весь организм. И всегда большой риск, что не выдержит сердце, печень, почки... Я тоже не хотел бы проводить операцию в ближайшие недели. Сейчас состояние стабилизировалось, желательно воспользоваться этим, сделать небольшой перерыв в процедурах. Позволить отдохнуть – от боли, от страха, от таблеток, от уколов. От всего непонятного, неизвестного. Дать окрепнуть, набраться сил. Вырвать его из больничной обстановки. Но как это сделать, где его поселить, чтобы если возникнет необходимость в медицинской помощи, все было рядом – не представляю. Ну и специальная диета, конечно.
– А если у меня? У есть дом с садом в горах. Там на втором этаже комнаты для гостей, кто-то из ваших людей может пожить, пока я научусь – неожиданно оживилась Аннерозе, и, заметив интерес в глазах врача, продолжила, – Это совсем недалеко, как раз по этой трассе. А готовить я тоже умею. И люблю.
– Да, да, пальчики оближешь! – с воодушевлением присоединился Райнхард.
* * *
На медицинские машины всегда ставили лучшие рессоры, автомобиль не трясло даже на горной дороге, и Кирхайс задремал в пути. Но как только машина остановилась, сразу проснулся и теперь с интересом смотрел на широкую дорожку, ведущую от ворот, на кадки у крыльца, на старинную остроконечную крышу. Санитар помог затащить коляску в дом, сославшись на усталость после дежурства, отказался от предложения Аннерозе выпить вина, чаю или кофе и, распаковав лекарства, поднялся в приготовленную для него комнату.
Весна еще только начала вступать понемногу в свои права, вечера были прохладными, и Анерозе решила разжечь камин. Язычки пламени весело заплясали на поленьях. Райхард, как в детстве, жмурясь от удовольствия потянулся к огню, обернулся к Кирхайсу со словами «Ты, наверное, тоже хочешь поближе пододвинуться?», уже встал с коврика, чтобы подкатить коляску, как вдруг Кирхайс, напряженно глядевший на огонь, напрягся, закрыл лицо руками и задрожал.
Райнхард рванулся было к другу, но Аннерозе удержала брата, схватив за локоть.
А Кирхайс сначала затих, потом медленно, осторожно отвел ладони от лица, встретился взглядом с братом и сестрой…
– Р-а… х-а-д? А-н… р-о… з-е?
Потом провел пальцами по вискам и повторил:
– Р-а… х-а-д… А-н… р-о… з-е…
– Мы здесь. Мы с тобой. Все хорошо, - ответил Райнхард, взяв друга за руку.
Чуть позже, когда пришло время идти спать, Кирхайса уложили на удобной невысокой кровати.
– Р-а… х-а-д. Р-а… х-а-д… Х-о… л-о-д… н-о…
– Хочешь, чтобы я остался с тобой? – улыбнулся Райнхард. Кирхайс закивал.
Они устроились рядом, как в детстве. Аннерозе закутала их в одеяло, шутливо поцеловала обоих, пожелав сладких снов, а потом включила ночник, и на потолке возникла панорама звездного неба.
Кирхайс быстро заснул, Райнхад сначала смотрел на белые блики, пытаясь отыскать знакомые созвездия, потом его глаза начали медленно смыкаться.
Из дремы его вырвал сдавленный хрип Кирхайса. Друг беспокойно заметался, словно пытаясь защититься от чего-то, а потом резко сел, глядя в пустоту.
Райхард схватил друга за плечи, развернул к себе.
– Кирхайс, Кирхайс, что с тобой, скажи!
Кирхайс медленно поднял лицо.
– О… г-о-нь. О… г-о-нь. Б-о-ль… н-о… О… ч-е-нь…
Райнхарда как острым лезвием полоснуло по душе – сколько же раз Кирхайс заново переживал этот кошмар, оставаясь один на один с нечеловеческой болью и страхом?
Юноша обнял друга, тот отчаянно вцепился в его рубашку, прильнул к плечу, глухо всхлипнул, несколько раз судорожно вздохнул и затих. Райнхард укачивал друга, гладил по спине, нашептывая «Я здесь. Я с тобой. Ты сможешь. Ты сильный», и лишь когда дыхание Кирхайса стало спокойным и ровным, осторожно уложил на его подушку, не разжимая объятий.
Телефонный звонок в домашнем кабинете профессора фон Ромберга раздался поздно вечером. Это была особая линия, номер которой немногие люди могли получить только от него лично. Профессор сразу узнал женский голос на другом конце провода. Графиня фон Грюневальд произнесла лишь два слова: «Он вспомнил».
– Не плачьте, милая, не плачьте, пожалуйста. Самое страшное уже позади, теперь все легче будет…
Успокоив девушку, профессор положил трубку, а потом достал записную книжку, на странице завтрашнего дня сделал запись «План З.К.», пометив ее знаком «особо важно», и улыбнулся. Похоже, этот парень, выживший вопреки всему, еще не раз всех удивит.
* * *
Прошло несколько месяцев.
Доктор фон Ромберг стал частым и всегда желанным гостем дома в горах. Райнхард доверял профессору безоговорочно, не удивился бы, даже если бы тот заявил, что вода тяжелее золота, Альянс свободных планет основал Рудольф фон Гольденбаум, а дважды два равно пяти.
Поселившийся на втором этаже студент-медик сделался почти членом семьи, все волновались, подсчитывая баллы выпускных испытаний.
Кирхайс заново учился говорить, порой до изнеможения доводил логопеда. Ежедневно приходил инструктор по гимнастике. Упорство делало свое дело – с каждой неделей увереннее становились движения и речь, восстанавливалась память. Огненные сны еще беспокоили юношу, но он умел с ними справляться. Тем более, что рядом с ним была Аннерозе…
Несколько операций, несмотря на их серьезность, прошли успешно. Профессор даже склонялся к тому, что оставшиеся шрамы - мелкую сеточку, которую можно было заметить только зная, что она есть и глядя под определенным углом - будут устранять без хирургического вмешательства.
И, наконец, наступил день, когда комиссия Императорского госпиталя вынесла вердикт «Годен к военной службе».
Через неделю Кирхайс принял участие в собрании штаба Райнхарда. Молодой адмирал часто вспоминал потом искреннюю радость Миттермаера и Мюллера, бравурный марш-импровизацию в исполнении Меклингера, медвежьи объятия Биттенфельда, твердое рукопожатие Айзенаха, чуть виноватую улыбку Фаренхайта… Выразительное «Я рад за вас, адмирал Кирхайс» Оберштайна. Или вовсе невиданное и небывалое - смутившегося в ответ на «Спасибо!» Ройенталя.
И было возвращение на «Барбароссу»… Кирхайс сначала пришел тайком накануне, хотел сначала лишь постоять рядом со своим кораблем, который уже вывели из дока… Но фон Бюро и Бергенгрюн заметили его и с ликующими криками бросились навстречу, чуть не сбив с ног, потащили за собой. Офицеры, солдаты, готовившие корабль к рейду, выскакивали в коридоры, приветствуя любимого командира...
Первый рейс был совсем простой, Кирхайс собирался лишь проверить работу основных систем корабля и слаженность действий экипажа, даже во время практик в Академии бывали задания заковыристее. Но его голос все-таки дрогнул один раз, на команде «Отрыв!»
Эпилог (через несколько лет)
Сад Аннерозе фон Грюневальд был прекрасен ранней осенью.
Райнхард и Кирхайс сидели на одеялах у маленького костерка, плясавшего в кольце камней.
– Задумался о чем-то? – дотронулся до руки друга Райнхард.
– Да. Об Ансбахе. Как же надо ненавидеть, каким верным быть, чтобы так – вспороть живот, спрятать оружие…
– Кирхайс, не надо, прошу тебя! Не могу слышать его имя, подумай о чем-нибудь другом, умоляю! – Райнхард метнулся к Кирхайсу, обхватил его за плечи.
Кирхайс обнял друга, успокаивая, погладил по спине. Так они сидели, обнявшись, несколько минут.
– Странно это… – произнес вдруг Кирхайс.
– Что именно странно? – поднял голову Райнхард.
– Я вроде должен бы бояться огня. А я не боюсь. Даже люблю. И костер, и камин, и свечи…
Фэндом: Легенда о героях галактики
Размер: мини (2470 слов)
Персонажи: Райнхард фон Лоэнграмм, Зигфрид Кирхайс, Аннерозе фон Грюневальд, другие канонные и ОМП.
Категория: джен
Жанр: AU, драма
Рейтинг: PG-13
Примечание: Фик был задуман очень давно, около трех лет назад. Отсылки к описываемым в нем событиям есть в «Теплых звездах Вестерланда» и «Благой вести». Рассказ был начат, было продумано, как будут развиваться события, история даже была частично записана.
А потом долгое время работа не шла, не удавалось обратить в слова то, что было понятно в уме. Особенно тяжело было последние месяцев пять, когда с трудом удавалось выдавливать из себя отдельные фразы. Но буквально неделю назад удалось сформулировать и записать недостающие эпизоды.
Возможно, что-то еще будет подчищаться. Возможно - добавятся какие-нибудь лирические-философские абзацы. Возможно - будет уточнено что-либо по матчасти. Но концепция останется неизменной.
Может быть, кто-то из прочитавших сочтет, что не стоило выкладывать работу на эмоциях, что надо было дать ей отлежаться… В чем-то подумавшие так будут правы.
Но я сейчас просто слишком надеюсь, что меня разморозило, что творческий ступор закончился… Что я снова смогу работать.
Прошедший сквозь огонь Прошедший сквозь огонь
…После аудиенции с пленными в парадный зал Гайерсбурга вошел адъютант герцога Брауншвейга Ансбах, подталкивая тележку с погребальной капсулой.
С непроницаемым лицом гость описал подробности последних часов Липпштадского мятежа, окончившегося самоубийством предводителя.
– Вы можете убедиться, что это именно герцог, – глухим голосом добавил он.
– Не стоит, я верю вашему слову, - начал Райнхард.
Но Ансбах, казалось, не слушал, зачем-то раскрыл капсулу, начал возиться с застежкой мундира мертвого…
И выхватил портативный огнемет.
– Получай свой Вестерланд!
Из раструба с глухим хлопком вырвался огненный шар. Но в тот же миг высокая фигура встала у него на пути, закрывая Райнхарда собой. Зигфрид Кирхайс рухнул, охваченный огнем.
В первое мгновение все словно остолбенели, но потом Ройенталь метнулся вперед и, сорвав мундир, начал сбивать пламя с тела юноши. Миттермаер заколотил по тревожной кнопке, завыла сирена, поднимая на ноги весь Гайерсбург от диспетчерской рубки до шлюзовых камер.
Ансбах же не пытался ни бежать, ни выстрелить еще раз. Он стоял неподвижно, опустив оружие, остекленевшими глазами глядя на распростертого перед ним Кирхайса, потом поднял голову и, встретившись с полным ужаса взглядом Райнхарда, вдруг засмеялся диким, безумным смехом.
– Так-то получше будет, а, сопляк?
Неестественно вытянутое тело Кирхайса было наполовину обуглено. Глаза недвижно смотрели в пустоту, бескровные губы шептали «Больно… больно…»
* * *
Корабли шли к Одину на максимальной скорости, но время все равно тянулось мучительно медленно. Сводка, которую подавали каждые два часа, состояла из одного предложения «Состояние стабильно тяжелое». Райнхард старался вымотать себя работой, но его неудержимо тянуло туда, где среди стерильно-белых коридоров медицинского отсека в специальном блоке лежал Кирхайс.
Помещение было разделено прозрачной перегородкой на две комнаты – дальнюю, собственно палату, где стояли кровать и аппаратура, и ближнюю, для дежурных врачей. Сейчас здесь сидели два стажера – один постарше, другой помоложе – и что-то внимательно изучали, склонившись к мониторам.
– Индекс поражения 75 единиц. С этим не выживают. То, что он еще дышит – уже удивительно. Такой боли человеку не выдержать.
– А выживет – не факт, что сможет ходить, говорить и с головой все будет в порядке, – между собой молодые медики даже не пытались быть деликатными.
По бортовому времени стояла глубокая ночь, верхний свет был выключен и Райнхарду удалось бесшумно проскользнуть в палату. Глухой шум термовентилятора, попискивание приборов. Еще один маленький монитор над кроватью – четыре линии разных цветов едва подрагивали. Распластанное на кровати обнаженное тело утыкано катетерами, обвито множеством проводов и трубок, лицо закрыто дыхательной маской. Усилием воли поборов приступ тошноты, Райнхард подошел к кровати и взял друга за руку.
– Кирхайс, это я. Я здесь, с тобой.
– Гляди, проскочил ведь!
– Турну его сейчас отсюда в Хелль, психа этого, – старший из стажеров резко поднялся со своего кресла.
– Стой, посмотри! – младший ухватил своего коллегу за рукав, старший склонился к монитору.
– Он что – просто спит? Запри-ка дверь с нашей стороны, а я сгоняю за доктором.
Влетевший в палату военврач бесцеремонно отпихнул Райнхарда и уставился на маленький монитор. По всем четырем линиям теперь пробегали волны.
– Операционную, немедленно!
Через несколько секунд санитары со всех ног понеслись по коридору, погоняя каталку.
– Слушай, а ведь такое бывало, помнишь, профессор Ромберг говорил – человек слышит в таком состоянии, рассказывал, как узнавали голоса родственников, - ошалело произнес младший из стажеров.
– И даже гудки поездов, - подхватил какое-то давнее воспоминание старший.
В императорский военный госпиталь Кирхайса доставили в реанимационной капсуле. А Райнхарда новый приказ отправил в очередной рейд, продлившийся почти четыре месяца.
* * *
Как только стала доступна устойчивая видеосвязь, Райнхард потребовал соединить его сначала с госпиталем, а потом с сестрой. От врачей он узнал, что лечение идет по плану и будет ожидаемо длительным, Аннерозе рассказала, что Кирхайса перевели в обычную палату, что он уже ест самостоятельно и понемногу пробует ходить, что его регулярно вывозят в больничный парк на коляске, но когда Райнхард попытался выяснить подробности, перевела разговор на другую тему, ограничившись кратким «Пока все не просто, сам увидишь…». Когда видеофон отключился, Райнхард с тревогой отметил, что сестра выглядит усталой и подавленной.
Едва разделавшись с послеполетными формальностями, Райнхард, даже не заезжая домой, поспешил в госпиталь.
Кирхайс, похудевший и бледный, сидел в постели, сложив руки на коленях. Правую сторону лица, шеи, не скрытую больничной пижамой часть плеча и груди, кисть правой руки покрывали шрамы.
– Как ты? Лучше? – бросился к другу Райнхард.
Кирхайс медленно поднял голову, отрешенно посмотрел на Райнхарда, а потом какая-то серая волна пробежала по лицу и безучастные глаза наполнились болью и страхом. Потрясенный Райнхард отшатнулся, налетев на кого-то вошедшего в палату вслед за ним.
Усталый седой врач, как будто не замечая чужака, подошел к кровати, проверил у пациента пульс, зрачки. А потом, указав на Райнхарда, быстро спросил:
– Ты знаешь этого человека?
Кирхайс покачал головой. И Райнхард впервые в жизни почувствовал, как пол уходит из-под ног.
Очнулся он уже в коридоре, на узкой, жесткой кушетке. Его ни разу в жизни так не распекали. Врач говорил жестко, даже жестоко – разъясняя адмиралу фон Лоэнграмму, что если тот не в состоянии держать себя в руках, то пусть готовится к тому, что его не подпустят даже к воротам клиники.
– Кирхайс… Он так и останется… шепотом проговорил Райнхард.
– Посмотрим, будем надеяться на лучшее, – голос врача смягчился. – Вашему другу в чем-то повезло – та плевалка была на сухом заряде, пламя сразу сбили, ожог не такой глубокий. Если б на жидком – горело бы до конца, до костей. Но площадь большая. Что ж, будем бороться, хотя ему придется помучиться.
Врач на секунду замялся.
– Но я попросил бы вас не приходить некоторое время. Ваш визит очень растревожил его. Мы попытаемся объяснить вашему другу, что вы не желаете ему зла, но… У него уже неплохо получается просить о чем-то простом – еда, теплое одеяло, туалет. Но его постоянно что-то гнетет, тяготит, пугает, а он даже не может объяснить, что его мучает.
Райнхард с неожиданным для самого себя смирением кивнул.
– Я могу узнавать, что с ним через вас? Как мне спросить?
– Доктор Ромберг. Профессор Ромберг, если угодно.
– Гудки поездов? – непроизвольно вырвалось у Райнхарда.
– Или голос друга. Что угодно может стать толчком, чтобы… Вернуться.
Врач поднялся с табурета.
– Я попросил приготовить вам кофе, положите сахару побольше, так надо.
В холле первого этажа его ждала Аннерозе.
– Сестра! – вырвалось у Райнхарда.
– Меня он тоже не узнает, брат.
Они обнялись и у обоих дрожали губы.
* * *
Через две недели их попросили приехать в клинику. Доктор Ромберг принял брата и сестру в своем кабинете.
Не надеясь на положительный ответ, Райнхард спросил, можно ли повидать друга, но профессор уверенно кивнул, и через пару минут все трое уже входили в палату. Кирхайс несколько секунд внимательно смотрел на гостей, улыбнулся доктору и Аннерозе, а потом протянул руки Райнхарду.
Со странным чувством Райнхард сжал ладонями пальцы друга. Благодаря своей целеустремленности и честолюбию он был лидером в их маленькой команде, но всегда чувствовал и признавал за Кирхайсом эмоциональное, нравственное старшинство. А сейчас Кирхайс был ребенком, которого пугают Чудовища, что прячутся в темных углах комнаты. И этого ребенка нужно было успокоить, отогреть, прогнать Чудовищ… Постоянно обращаясь к другу по имени, Райнхард рассказывал о событиях недавних недель, то ругая глупость имперских адмиралов, то восхищаясь изобретательностью и храбростью своих людей, то смеясь над нелепыми происшествиями, которые неизбежны, если треть экипажа на корабле – новобранцы.
Кирхайс внимательно слушал. Иногда, когда Райнхард произносил какое-нибудь имя или название, брови Кирхайса чуть заметно хмурились, будто юноша слышал отрывок когда-то любимой, но забытой мелодии. А потом вдруг остановил Райнхарда, дотронувшись до плеча, и сделал жест, как будто вводил иглу в вену.
Шумно выдохнула Аннерозе, доктор Ромберг подался вперед, пораженный тем, как неожиданно выяснилось, что же уже много недель мучило его подопечного. Кирхайс боится наркоза, боится заснуть и не проснуться.
Изо всех сил стараясь сохранять самообладание, Райнхард взял в ладони лицо друга, посмотрел в глаза и отчетливо, выделяя каждое слово, произнес:
– Кирхайс. Никто не желает тебе зла. Все будет хорошо. Все будет хорошо.
А потом привлек к себе, тихо убеждая в том, что все любят его, что желают выздоровления, что ждут возвращения… Кирхайс расслабился, в его отрешенном взгляде даже появилось что-то осмысленное.
Когда Райнхард по знаку профессора собрался уходить, Кирхайс, прощаясь, снова протянул ему руки. Райнхард заставил себя улыбнуться.
Все трое вернулись в кабинет.
– Это так необходимо? Все эти операции? Мы его и таким будем любить, – в глазах Аннерозе стояли слезы.
– Необходимо, – твердо ответил профессор. – Эти шрамы – они не просто уродуют. Они лишают защиты, делают уязвимым для любой мелочи. И, я, собственно, ради этого и пригласил вас обоих…
На журнальном столике стояли чашки с горячим кофе. Райнхард и Аннерозе устроились на диване, доктор Ромберг, прихватив банкетку, сел напротив.
– Спасибо, что поговорили с ним. Для него очень важно сейчас постоянно слышать человеческие голоса. А то, как он вам доверился, то, что сумел объяснить - это почти чудо.
Доктор некоторое время молчал, размешивая сахар и сливки в своей чашке.
– Ваш друг правильно боится. И вы тоже правы, что беспокоитесь. Наркоз, пересадка тканей – это очень серьезная нагрузка на весь организм. И всегда большой риск, что не выдержит сердце, печень, почки... Я тоже не хотел бы проводить операцию в ближайшие недели. Сейчас состояние стабилизировалось, желательно воспользоваться этим, сделать небольшой перерыв в процедурах. Позволить отдохнуть – от боли, от страха, от таблеток, от уколов. От всего непонятного, неизвестного. Дать окрепнуть, набраться сил. Вырвать его из больничной обстановки. Но как это сделать, где его поселить, чтобы если возникнет необходимость в медицинской помощи, все было рядом – не представляю. Ну и специальная диета, конечно.
– А если у меня? У есть дом с садом в горах. Там на втором этаже комнаты для гостей, кто-то из ваших людей может пожить, пока я научусь – неожиданно оживилась Аннерозе, и, заметив интерес в глазах врача, продолжила, – Это совсем недалеко, как раз по этой трассе. А готовить я тоже умею. И люблю.
– Да, да, пальчики оближешь! – с воодушевлением присоединился Райнхард.
* * *
На медицинские машины всегда ставили лучшие рессоры, автомобиль не трясло даже на горной дороге, и Кирхайс задремал в пути. Но как только машина остановилась, сразу проснулся и теперь с интересом смотрел на широкую дорожку, ведущую от ворот, на кадки у крыльца, на старинную остроконечную крышу. Санитар помог затащить коляску в дом, сославшись на усталость после дежурства, отказался от предложения Аннерозе выпить вина, чаю или кофе и, распаковав лекарства, поднялся в приготовленную для него комнату.
Весна еще только начала вступать понемногу в свои права, вечера были прохладными, и Анерозе решила разжечь камин. Язычки пламени весело заплясали на поленьях. Райхард, как в детстве, жмурясь от удовольствия потянулся к огню, обернулся к Кирхайсу со словами «Ты, наверное, тоже хочешь поближе пододвинуться?», уже встал с коврика, чтобы подкатить коляску, как вдруг Кирхайс, напряженно глядевший на огонь, напрягся, закрыл лицо руками и задрожал.
Райнхард рванулся было к другу, но Аннерозе удержала брата, схватив за локоть.
А Кирхайс сначала затих, потом медленно, осторожно отвел ладони от лица, встретился взглядом с братом и сестрой…
– Р-а… х-а-д? А-н… р-о… з-е?
Потом провел пальцами по вискам и повторил:
– Р-а… х-а-д… А-н… р-о… з-е…
– Мы здесь. Мы с тобой. Все хорошо, - ответил Райнхард, взяв друга за руку.
Чуть позже, когда пришло время идти спать, Кирхайса уложили на удобной невысокой кровати.
– Р-а… х-а-д. Р-а… х-а-д… Х-о… л-о-д… н-о…
– Хочешь, чтобы я остался с тобой? – улыбнулся Райнхард. Кирхайс закивал.
Они устроились рядом, как в детстве. Аннерозе закутала их в одеяло, шутливо поцеловала обоих, пожелав сладких снов, а потом включила ночник, и на потолке возникла панорама звездного неба.
Кирхайс быстро заснул, Райнхад сначала смотрел на белые блики, пытаясь отыскать знакомые созвездия, потом его глаза начали медленно смыкаться.
Из дремы его вырвал сдавленный хрип Кирхайса. Друг беспокойно заметался, словно пытаясь защититься от чего-то, а потом резко сел, глядя в пустоту.
Райхард схватил друга за плечи, развернул к себе.
– Кирхайс, Кирхайс, что с тобой, скажи!
Кирхайс медленно поднял лицо.
– О… г-о-нь. О… г-о-нь. Б-о-ль… н-о… О… ч-е-нь…
Райнхарда как острым лезвием полоснуло по душе – сколько же раз Кирхайс заново переживал этот кошмар, оставаясь один на один с нечеловеческой болью и страхом?
Юноша обнял друга, тот отчаянно вцепился в его рубашку, прильнул к плечу, глухо всхлипнул, несколько раз судорожно вздохнул и затих. Райнхард укачивал друга, гладил по спине, нашептывая «Я здесь. Я с тобой. Ты сможешь. Ты сильный», и лишь когда дыхание Кирхайса стало спокойным и ровным, осторожно уложил на его подушку, не разжимая объятий.
Телефонный звонок в домашнем кабинете профессора фон Ромберга раздался поздно вечером. Это была особая линия, номер которой немногие люди могли получить только от него лично. Профессор сразу узнал женский голос на другом конце провода. Графиня фон Грюневальд произнесла лишь два слова: «Он вспомнил».
– Не плачьте, милая, не плачьте, пожалуйста. Самое страшное уже позади, теперь все легче будет…
Успокоив девушку, профессор положил трубку, а потом достал записную книжку, на странице завтрашнего дня сделал запись «План З.К.», пометив ее знаком «особо важно», и улыбнулся. Похоже, этот парень, выживший вопреки всему, еще не раз всех удивит.
* * *
Прошло несколько месяцев.
Доктор фон Ромберг стал частым и всегда желанным гостем дома в горах. Райнхард доверял профессору безоговорочно, не удивился бы, даже если бы тот заявил, что вода тяжелее золота, Альянс свободных планет основал Рудольф фон Гольденбаум, а дважды два равно пяти.
Поселившийся на втором этаже студент-медик сделался почти членом семьи, все волновались, подсчитывая баллы выпускных испытаний.
Кирхайс заново учился говорить, порой до изнеможения доводил логопеда. Ежедневно приходил инструктор по гимнастике. Упорство делало свое дело – с каждой неделей увереннее становились движения и речь, восстанавливалась память. Огненные сны еще беспокоили юношу, но он умел с ними справляться. Тем более, что рядом с ним была Аннерозе…
Несколько операций, несмотря на их серьезность, прошли успешно. Профессор даже склонялся к тому, что оставшиеся шрамы - мелкую сеточку, которую можно было заметить только зная, что она есть и глядя под определенным углом - будут устранять без хирургического вмешательства.
И, наконец, наступил день, когда комиссия Императорского госпиталя вынесла вердикт «Годен к военной службе».
Через неделю Кирхайс принял участие в собрании штаба Райнхарда. Молодой адмирал часто вспоминал потом искреннюю радость Миттермаера и Мюллера, бравурный марш-импровизацию в исполнении Меклингера, медвежьи объятия Биттенфельда, твердое рукопожатие Айзенаха, чуть виноватую улыбку Фаренхайта… Выразительное «Я рад за вас, адмирал Кирхайс» Оберштайна. Или вовсе невиданное и небывалое - смутившегося в ответ на «Спасибо!» Ройенталя.
И было возвращение на «Барбароссу»… Кирхайс сначала пришел тайком накануне, хотел сначала лишь постоять рядом со своим кораблем, который уже вывели из дока… Но фон Бюро и Бергенгрюн заметили его и с ликующими криками бросились навстречу, чуть не сбив с ног, потащили за собой. Офицеры, солдаты, готовившие корабль к рейду, выскакивали в коридоры, приветствуя любимого командира...
Первый рейс был совсем простой, Кирхайс собирался лишь проверить работу основных систем корабля и слаженность действий экипажа, даже во время практик в Академии бывали задания заковыристее. Но его голос все-таки дрогнул один раз, на команде «Отрыв!»
Эпилог (через несколько лет)
Сад Аннерозе фон Грюневальд был прекрасен ранней осенью.
Райнхард и Кирхайс сидели на одеялах у маленького костерка, плясавшего в кольце камней.
– Задумался о чем-то? – дотронулся до руки друга Райнхард.
– Да. Об Ансбахе. Как же надо ненавидеть, каким верным быть, чтобы так – вспороть живот, спрятать оружие…
– Кирхайс, не надо, прошу тебя! Не могу слышать его имя, подумай о чем-нибудь другом, умоляю! – Райнхард метнулся к Кирхайсу, обхватил его за плечи.
Кирхайс обнял друга, успокаивая, погладил по спине. Так они сидели, обнявшись, несколько минут.
– Странно это… – произнес вдруг Кирхайс.
– Что именно странно? – поднял голову Райнхард.
– Я вроде должен бы бояться огня. А я не боюсь. Даже люблю. И костер, и камин, и свечи…
@темы: фанфики, проЛоГГ, творческое
-
-
05.05.2014 в 06:23-
-
05.05.2014 в 10:48-
-
05.05.2014 в 11:21Да, хорошо, что все хорошо закончилось.
И для Райнхарда оказался важным этот опыт - тревоги, заботы о дорогом и значимом человеке.
Спасибо!
-
-
05.05.2014 в 20:06Мэлис Крэш, Самое главное, что все обошлось. Это самое главное...царевна Лягушка,
Tara Aviniony, И для Райнхарда оказался важным этот опыт - тревоги, заботы о дорогом и значимом человеке.Да... Наконец-то он смог проявить себя в этом, и с самой лучшей стороны.
-
-
06.05.2014 в 20:56очень трогательный фик... Хотя местами очень тяжёлый.
Да уж, что чувствовали Райнхард и Аннерозе, видя Кирхайса, не понимающего, кто он и на каком он свете... Фик писался с большими перерывами, и это как-то не замечалось, а вот перечла уже выложенную работу - реально больно, жутко...
Наконец-то он смог проявить себя в этом, и с самой лучшей стороны.
А Райнхард умеет любить, умеет быть верным. Я бы даже сказала - у него есть потребность в этом. Просто жизнь так его шибанула, как минимум дважды, что пришлось запереть душу - и не вышло открыть снова. Хотя шанс был (тут, правда, далеко не все со мной согласны), но уже времени не хватило.
Спасибо!
-
-
07.05.2014 в 14:57Это жесть просто...
А Райнхард умеет любить, умеет быть верным. Я бы даже сказала - у него есть потребность в этом. Да, это заметно по канону...
Просто жизнь так его шибанула, как минимум дважды, что пришлось запереть душу - и не вышло открыть снова. Хотя шанс был (тут, правда, далеко не все со мной согласны), но уже времени не хватило. Шибануло - да... и ещё как!!! А времени это преодолеть просто не хватило...
Спасибо! А тебе спасибо и за этот текст, и, особенно - за "Тёплые звёзды Вестерланда"
-
-
07.05.2014 в 19:59А тебе спасибо и за этот текст, и, особенно - за "Тёплые звёзды Вестерланда"
Я тоже очень люблю "Теплые звёзды Вестерланда", даже считаю одной из двух лучших своих работ.
И это очень ценно - когда кто-то другой понимает, какие чувства двигали тобой при создании фика.
-
-
08.05.2014 в 03:08И это очень ценно - когда кто-то другой понимает, какие чувства двигали тобой при создании фика. Я понимаю... и очень люблю "Тёплые звёзды Вестерланда"
-
-
09.05.2014 в 16:35-
-
15.05.2014 в 02:29-
-
18.05.2014 в 16:03Мне очень понравился фанфик. Как огненную девушку, меня порадовало изменение отношения к огню.
И костер, и камин, и свечи…
И сама история замечательная. Ее читаешь затаив дыхание, хотя и предполагаешь, что все будет хорошо. Спасибо за такое теплое творение!
-
-
18.05.2014 в 21:16меня порадовало изменение отношения к огню. От несущего смерть до теплоты домашнего очага.
Да, так получилось, что Огонь и ранил, и исцелил, и после - хранит.
читаешь затаив дыхание, хотя и предполагаешь, что все будет хорошо
Да, догадываешься ЧТО будет, но все равно интересно - КАК.
Спасибо.
Ну да мы с тобой в этом друг друга понимаем.
Я рада что удалось закончить хотя бы одну - и даже дорогую и важную для меня - старую задумку.
Боюсь надеяться, что навык вернулся, хотя, наверное, надо было решиться "на волне" попробовать доделать еще что-нибудь.
А сейчас боязно, что меня всего лишь подразнили.
Да, я таки решила понемногу перетащить все свои работы к себе, так что если тебе что-то незнакомо - можно прочесть!
-
-
18.05.2014 в 21:20Боюсь надеяться, что навык вернулся, хотя, наверное, надо было решиться "на волне" попробовать доделать еще что-нибудь.
Пока есть время и вдохновение, твори.
Да, я таки решила понемногу перетащить все свои работы к себе, так что если тебе что-то незнакомо - можно прочесть!
Когда будет время - обязательно.
-
-
19.05.2014 в 23:28Tara Aviniony, Да, так получилось, что Огонь и ранил, и исцелил, и после - хранит. Вышел целостный и ёмкий образ стихии...
-
-
20.05.2014 в 09:18У меня уже потом пошли ассоциации с мифологическими-сказочными героями, которые, пройдя через пламя, обретали как минимум неуязвимость, а то и какие-то необычные способности - дар предвидения или власть над тем же огнем.
-
-
20.05.2014 в 19:48-
-
21.05.2014 в 13:53Кстати - а появились ли у Кирхайса после всего сверхспособности?
Скорее всего - нет. ЛоГГ все-таки не магическая реальность.
Может быть, мог дожди-грозы предсказывать - из-за возникшей после сложного лечения, приема множества препаратов чувствительности к атмосферному электричеству.
Мучительным или болезненным для Кирхайса это не было, максимум - легкий дискомфорт, или даже просто чувствовал что будет гроза.
-
-
21.05.2014 в 22:04Может быть, мог дожди-грозы предсказывать - из-за возникшей после сложного лечения, приема множества препаратов чувствительности к атмосферному электричеству. А интересно вышло бы...
Мучительным или болезненным для Кирхайса это не было, максимум - легкий дискомфорт, или даже просто чувствовал что будет гроза.
Это чем-то напоминает, кстати, реалии фильма "Горец" - как бессмертные чувствуют электричество и получают энергию во время грозы.
-
-
22.05.2014 в 19:55А если не в магическом плане, а в таком, как их сейчас представляют (парапсихология, телепатия, и т.п.)
У меня нетипичное отношение к подобным явлениям. Я в эти штуки не то чтоб совсем не верю, но думаю что они распространены не столь широко, как стремится представить Рен-ТВ.
Например, в ЛоГГ (где по подсчетам 660 персонажей) мог быть один человек с теми или иными необычными способностями. Приемлемое художественное допущение позволяет увеличить это число до двух (один в Альянсе, один в Рейхе, чтоб никому обидно не было).
мистический пласт в ЛоГГ есть - но едва заметен и тоже на уровне обыденности и психических феноменов (явления призраков, сны, видения, предчувствия).
Да, чувство вины и боль одиночества у Райнхарда ведет не только к тому, что ему видится Кирхайс, он даже некоторые собственные выстраданные решения объясняет советами погибшего друга - "Он сказал мне: "Не воюй больше с Яном Вэньли"
Подавленность и усталость Миттермаера вызывают его вальгалльский сон.
Примера предчувствий слету вспомнить не могу, но не исключаю что там имеет место умение (иногда неосознанное) подмечать, сопоставлять и анализировать мельчайшие детали.
реалии фильма "Горец" - как бессмертные чувствуют электричество и получают энергию во время грозы.
А ведь да, реально энергия на электрическую похожа.
И подпитка ею нешуточно болезненна и мучительна.
-
-
24.05.2014 в 21:41Например, в ЛоГГ (где по подсчетам 660 персонажей) мог быть один человек с теми или иными необычными способностями. Думаю человека 2 - 3, а не один. Кстати, у одного человека точно есть и интуиция, и другие экстрасенсорные способности - человека этот Ян Вэньли. И, кстати, сам так и не освоился он с ними...
Да, чувство вины и боль одиночества у Райнхарда ведет не только к тому, что ему видится Кирхайс, он даже некоторые собственные выстраданные решения объясняет советами погибшего друга - "Он сказал мне: "Не воюй больше с Яном Вэньли"
Подавленность и усталость Миттермаера вызывают его вальгалльский сон. Это шикарные моменты! Кстати, далеко не всё в них объяснимо именно с точки зрения материалистической науки или психологии. Да и вера в Вальгаллу, потустороннее и жизнь после смерти - уже, собственно, не материализм, а мистика (причём с некоторыми атрибутами религии). А вот например Кирхайс мог и при жизни дать совет Райнхарду не воевать с Яном - тем более, что Кирхайс как раз Яна видел первым на Изерлоне, и у Кирхайса и Яна зародилось что-то типа симпатии. Не мудрено, что и призрак дал такой совет Райнхарду. Вполне в характере Кирхайса.
Примера предчувствий слету вспомнить не могу, но не исключаю что там имеет место умение (иногда неосознанное) подмечать, сопоставлять и анализировать мельчайшие детали. Насчёт предчувствий - очень много вещей такого плана у Яна Вэньли. Но, опять же, это вызвано именно складом его ума - высоким уровнем развития интуиции, творческим мышлением и умением быстро анализировать мельчайшие детали и видеть картину в целом, а также через необычные ассоциации видеть сразу решение задачи, минуя логически последовательный путь решения. Но при этом свою смерть, например, Ян не предчувствовал...
А ведь да, реально энергия на электрическую похожа.
И подпитка ею нешуточно болезненна и мучительна. В "Горце" это как раз наглядно показано. Хотя энергия может быть разной - не только электрической. Просто мы привыкли к тому, что обычно энергия показывается в виду электрического заряда. И в большинстве случаев даже механические взаимодействия приводят именно к появлению электрических зарядов. Но, если подумать, есть ещё магнетизм, есть процесс ядерной реакции - и это порождает иные типы энергии.
-
-
28.05.2014 в 16:10Думаю человека 2 - 3, а не один
Я исходила из пропорции один-на-тысячу. 2-3 возможно в рамках художественного допущения, хотя даже вполне житейское объяснение подобрать можно - война, которая вынуждает жить в известном напряжении чувств, мыслей. способностей.
у одного человека точно есть и интуиция, и другие экстрасенсорные способности - человека этот Ян Вэньли
Мне вспомнилось "дело Брюса Эшби" - когда Ян выяснил, что секрет успехов легендарного адмирала крылся в его аналитических способностях (ну и, конечно, редкостное везение с источниками информации).
Ян умен делать тоже самое - но только, как вы правильно заметили, работая с мельчайшими, порой не осознаваемыми, деталями, сам процесс мышления протекал в таких условиях сжато, концентрированно, так что невольно возникает ощущения ясновидения, чуда.
Плюс у Яна очень высоко развито то, что именуется эмоциональным интеллектом, разбирается в людях, умеет читать в их душах.
хотя сам обладаю этими способностями, но боюсь этого сам
Да, это непростой, непонятный, порой даже для самого владельца опасный дар.
У меня даже фик на эту тему есть - по другому танакианскому сюжету, по "Титании"
-
-
28.05.2014 в 20:45Это было бы вполне допустимо в условиях Галактической войны...
Мне вспомнилось "дело Брюса Эшби" - когда Ян выяснил, что секрет успехов легендарного адмирала крылся в его аналитических способностях (ну и, конечно, редкостное везение с источниками информации). Ага
Ян умен делать тоже самое - но только, как вы правильно заметили, работая с мельчайшими, порой не осознаваемыми, деталями, сам процесс мышления протекал в таких условиях сжато, концентрированно, так что невольно возникает ощущения ясновидения, чуда. Это и у Райнхарда бывало - он часто решал боевые задачи мгновенно, минуя длинный путь решения. Но если Райнхард был изначально собран и сконцентрирован на войне и на своих целях - то Ян нет, по большей части спал носом в кепку... вот, видимо, в это время процесс мышления происходил на уровне бессознательного и решения принимались интуитивно. Прямо как Кутузов...
Плюс у Яна очень высоко развито то, что именуется эмоциональным интеллектом, разбирается в людях, умеет читать в их душах. Яну ещё небезразличны эти самые люди, и над каждой потерей на войне он сильно переживает. Это точно...
Да, это непростой, непонятный, порой даже для самого владельца опасный дар.
У меня даже фик на эту тему есть - по другому танакианскому сюжету, по "Титании" Интересно почитать...
-
-
28.05.2014 в 20:51Artafinde, своими руками он тоже убивал.
-
-
28.05.2014 в 22:52А Райнхард умеет любить, умеет быть верным. Я бы даже сказала - у него есть потребность в этом. Просто жизнь так его шибанула, как минимум дважды, что пришлось запереть душу - и не вышло открыть снова. Хотя шанс был (тут, правда, далеко не все со мной согласны), но уже времени не хватило. Совершенно верно!
Artafinde, А тебе спасибо и за этот текст, и, особенно - за "Тёплые звёзды Вестерланда"
Вышел целостный и ёмкий образ стихии... Да, очень целостный
Tara Aviniony, У меня уже потом пошли ассоциации с мифологическими-сказочными героями, которые, пройдя через пламя, обретали как минимум неуязвимость, а то и какие-то необычные способности - дар предвидения или власть над тем же огнем. А было бы интересно продолжить эту линию!Таким манером
Artafinde, Это чем-то напоминает, кстати, реалии фильма "Горец" - как бессмертные чувствуют электричество и получают энергию во время грозы. Кстати, да!
Кстати, мистический пласт в ЛоГГ есть - но едва заметен и тоже на уровне обыденности и психических феноменов (явления призраков, сны, видения, предчувствия).И это верно! Хотя,было бы интересно это описать...
Ну, в этом я согласен - хотя сам обладаю этими способностями, но боюсь этого сам, поскольку до сих пор не научился их контролировать, и уж, тем более, не лезу на Рен-ТВ. Считаю, что это требует ещё долгого изучения... И, естественно - это всё-таки большая редкость. Я вообще считаю, что не стоит сильно светится с такими вещами - я имею в виду телевидение
Кстати, у одного человека точно есть и интуиция, и другие экстрасенсорные способности - человека этот Ян Вэньли. И, кстати, сам так и не освоился он с ними... А ведь и правда!
Это шикарные моменты! Кстати, далеко не всё в них объяснимо именно с точки зрения материалистической науки или психологии. Да и вера в Вальгаллу, потустороннее и жизнь после смерти - уже, собственно, не материализм, а мистика (причём с некоторыми атрибутами религии). А вот например Кирхайс мог и при жизни дать совет Райнхарду не воевать с Яном - тем более, что Кирхайс как раз Яна видел первым на Изерлоне, и у Кирхайса и Яна зародилось что-то типа симпатии. Не мудрено, что и призрак дал такой совет Райнхарду. Вполне в характере Кирхайса. Кстати, да! Помнишь,какмы с тобйо говорили о возможности развития этой темы в АУ по ЛоГГ?
В "Горце" это как раз наглядно показано. Хотя энергия может быть разной - не только электрической. Просто мы привыкли к тому, что обычно энергия показывается в виду электрического заряда. И в большинстве случаев даже механические взаимодействия приводят именно к появлению электрических зарядов. Но, если подумать, есть ещё магнетизм, есть процесс ядерной реакции - и это порождает иные типы энергии.А ведь действительно - мы слишком привыкли к тому, что её показывают как электричество... А почему не как просто сияние? Или огонь?
Это и у Райнхарда бывало - он часто решал боевые задачи мгновенно, минуя длинный путь решения. Но если Райнхард был изначально собран и сконцентрирован на войне и на своих целях - то Ян нет, по большей части спал носом в кепку... вот, видимо, в это время процесс мышления происходил на уровне бессознательного и решения принимались интуитивно. Прямо как Кутузов..
У Райнхарда EQ тоже высоко развит, но он несколько иного типа, к тому же, его давит высокий IQ. Моё ИМХО, что человек пришёл к высшим командным должностям и власти, недоразвившись психологически. Ребёнок-вундеркинд, играющий в солдатики, тыкающий на кнопки и наблюдающий яркий бабах вокруг себя да считающий цифирки - пожалуй, по-настоящему увидевший реальную смерть лишь когда на его глазах умирал Кирхайс... "Я убивал, но смерти я не видел..." Вот лучше бы вырос, стал постарше - и всё само пришло бы к нему в руки. Это верно! Хотя - да, убивать ему таки приходилось, если вспомнить гайдены.
-
-
29.05.2014 в 01:00Artafinde, своими руками он тоже убивал.
Это всё равно не так воспринимается...
-
-
29.05.2014 в 01:12Мне отчего-то телевизионные экстрасенсы шарлатанами кажутся. Чаще всего они и есть шарлатаны.
Кстати, да! Помнишь,какмы с тобйо говорили о возможности развития этой темы в АУ по ЛоГГ? Ну, в этой моей АУ, вернее, нашей АУ Кирхайс, и.о. Главнокомандующего, пока Райнхард ранен Ансбахом и болен, добьётся переговоров с Яном и временного перемирия между Рейхом и Союзом.
Да уж! Чем-то и впрямь Ян напоминает КутузоваНо лени у него не отнять А Райнхард- напротив гиперактивен. Ян - ярко выраженный меланхолик... флегматичность тоже есть, но всё-таки меланхолик, более слабый тип нервной системы. А Райнхард - ярко выраженный холерик. Отсюда и различное поведение.
Это верно! Хотя - да, убивать ему таки приходилось, если вспомнить гайдены. Да... Но это фактически равного противника и с оружием в руках, либо же в ситуации дуэли, и чтобы защитить свою жизнь. Кирхайс, кстати, куда больше "нарубил дров" в рукопашной и даже с Шёнкопфом сражался один на равных, пока случайность не выбила их из стихийного "поединка". Из гайденов видно, что Райнхард в большей степени робеет перед рукопашным столкновением, чем Кирхайс. При этом Кирхайс, сражаясь в рукопашной на уровне лучших розенриттеров - сожалеет о гибели людей в других ситуациях. Особенно для него неприемлема ситуация Вестерланда...
-
-
30.05.2014 в 16:34На самом деле хорошо, когда аналитические способности идут рука об руку с интуицией и с везением
Да, даже на 99% пота нужен 1% удачи.
Прямо как Кутузов...
А ведь правда похож.
Вот лучше бы вырос, стал постарше - и всё само пришло бы к нему в руки.
Да и для него самого равномернее повзрослеть во всех отношениях лучше было бы. Не надрывалась бы так душа.
Райнхард в большей степени робеет перед рукопашным столкновением, чем Кирхайс.
А он хоть и высокий, но кость легкая. В рукопашной, даже при умении, у него мало преимуществ. Разве что если случится нечто в стиле "ретиарий против секутора", где можно выиграть за счет легкости и быстроты.
Особенно для него неприемлема ситуация Вестерланда...
Для Райнхарда, по большому счету, тоже.
Его первый, спонтанный порыв, был верным - "послать корабли на перехват".
Вот только действовать надо было сразу.
А виноватым он себя считает, еще как. Если бы не считал, не потрясла бы его так встреча с солдатом в 89 серии.
Интересно почитать...
Он здесь
-
-
30.05.2014 в 16:34своими руками он тоже убивал.
Kanafinwe,
да, убивать ему таки приходилось, если вспомнить гайдены
Да, и убивать приходилось, и собой его заслоняли - но именно смерть Кирхайса для него стала пугающе реальной, что-то непоправимо сломала в душе.
-
-
30.05.2014 в 16:56потрясающе трогательная вещь! Можно утащить?
Да, конечно, рада, что вам понравилось.
Присоединяюсь! спасибо и за этот текст, и, особенно - за "Тёплые звёзды Вестерланда" Присоединяюсь!
Спасибо, сама очень люблю "Теплые звезды..."
А ваш Райнхард мне безумно нравится! Как и ваш Кирхайс.
Мне они тоже нравятся такими - счастливыми, любимыми и любящими.
Я, кстати, оченьне люблю, когда кто-то из фэндома говорит о том, что Райнхард любить не умеет. Потому что это неправда.
как в Интернетах говаривается - плюс много-много.
А было бы интересно продолжить эту линию!Таким манером
Подумаю об этой идее. Магия - это все-таки не мелкая деталька. придется в той или иной форме менять весь мир.
мы слишком привыкли к тому, что её показывают как электричество... А почему не как просто сияние? Или огонь?
Думаю, что авторам представлялось что-то электромагнитной природы, а для такой энергии свойственны вспышки и свечения.
-
-
30.05.2014 в 17:04Мне отчего-то телевизионные экстрасенсы шарлатанами кажутся.
Artafinde,
Чаще всего они и есть шарлатаны
Я видела разве что несколько выпусков случайно, но могу вспомнить разве что двух, максимум трех человек, проявлявших способности и умения, которые я могу никак объяснить рационально. с позиций логики.
Были еще те, кому хорошо удавалось что-то определенное - поиск людей или диагностика.